Тут подошла Ольга.

— А вы, лейтенант, чего разгуливаете ночью? — набросился на неё Хитров. — Возвращайтесь к себе. И вам, Озёров, нечего здесь делать. Распустились… Никакой дисциплины.

— Успокойтесь, давайте не будем сводить всё к личному конфликту, — я не оставлял попытки утихимирить капитана. — Пыжов в данном случае не прав. Вы грамотно командовали отступлением, и никто не посмеет упрекнуть вас в трусости. Пыжов ошибается, и я донесу до него это.

— Кто вам наболтал всю эту чушь? — капитан кинул злой взгляд на Ольгу. — Это не тема для обсуждений.

— А по-моему, нам как раз-таки стоит обсудить данный вопрос. Пыжов ко мне прислушивается. Если хотите, ехать закрывать бездны была моя инициатива. И я постараюсь его убедить, что он неправ.

Хитров долго смотрел на меня, затем кинул взгляд на Ольгу.

— Ага, конечно, что объяснишь ему, — кинул он раздражённо и быстро зашагал прочь. В дальнем конце коридора хлопнула дверь.

— Н-да, ну и история, — задумчиво проговорила Ольга. — И почему Пыж вбил себе голову эту ерунду? Не понимаю.

— Разберёмся, — ответил я. — Ну что, так и будем тут стоять или…

— Пошли, — перебила меня Ольга, и мы отправились к ней.

В комнатке было душно, даже несмотря на открытое окно. Погода последние дни стояла жаркая. Ольга принесла из столовой электрический чайник и поставила кипятиться воду. Мы втиснулись за маленьким письменным столиком, половину которого занимали сложенные стопкой книги и амбарная тетрадь. На свободной половине Оля разместила чашки, коробка пакетированного чая и печенья.

— Ну что, герой, — Оля разлила воду по чашкам. — Слышала, ты справился с принцепсом. Вправду такое было или болтовня?

— Правда, было дело, — я кинул в чашку пакетик. — Я начале уничтожил каракатиц, а потом явился пастырь. Понял, что его войско, мягко говоря, обделалось, и прискакал.

— Так ты не старший мастер, значит. Старший мастер не завалит принцепса в одиночку. Почему у тебя до сих пор ранг старшего мастера? Ты же по факту — великий.

— Потому что моя воздушная магия очень слабая, а стихии тьмы официально не существует. Ранг мне мерили по воздуху, вот и поставили такой.

— В любом случае, тебе, как минимум, медаль должны дать.

— Посмотрим. Пыжов обещал представить меня к награде. Может быть, и дадут, когда спокойнее станет. Пока, если честно, не до медалей.

— Согласна с тобой полностью. А я, когда всё закончится, домой поеду.

— Месяц уже отслужила?

— Больше. Я пятнадцатого должна была ехать, но из-за прорыва планы поменялись. Кого сейчас отпустят? Людей и так не хватает. А если тёмные опять попрут?

— Тогда я их остановлю, — улыбнулся я.

— На тебя одна надежда и на наших старших мастеров. Ладно, не будем о грустном, да? — Оля показала зубки и придвинула ко мне печенья. — Ешь, не голоден разве? Наверное, сегодня опять мотался на внешнем рейде?

— Ага, а ты?

— А я в конвой с Зайцем ездила. Завтра — на дежурство.

— Поэтому тебе надо выспаться.

Оля захихикала:

— Но ты, кажется, не дашь мне это сделать.

— Даже не думай, — рассмеялся я. — Ты мне ещё должна награду за спасение.

— С удовольствием, — Оля подпёрла щёку кулачком и уставилась на меня своими карими глазами, в которых читалась нежность. — Кстати, мне перед самым нападением удалось с отцом пообщаться. Спросила про тебя, не слышал ли он фамилию такую.

— И?

— Ты же родственник Давыдовых, да? Наследство получил недавно?

— Он самый.

— Оказывается, ты и в Первосибирске успел дел наворотить.

— В каком смысле?

— Отец говорит, ты с каким-то кланом воевал. То ли Любимовыми, то ли…

— С Любецкими, — поправил я.

— Да, похоже на то. И ты их победил за три дня.

— «Победил» — громко сказано. Скажем так, мне удалось достичь перемирия, да и то благодаря вмешательству губернатора.

— Отец таких подробностей не рассказывал, мы недолго общались. Он сказал, ты в нескольких сражениях перебил половину их охраны, причём практически одиночку.

— Сражения были, верно.

— Вот! А когда я сказала, что ты в нашем форте служишь и мы с тобой… общаемся, знаешь, что он ответил?

— Что?

— Что был бы рад познакомиться с тобой лично. Он считает, у вас могли бы найтись общие темы.

— Он так считает? Хм. Нельзя исключать и такой вариант. А чем он занимается? У вас крупный род?

— Оборудованием для шахт. Ну знаешь, всякие насосы, буровые установки, дробилки.

— Да-да, представляю.

— Он совладелец трёх предприятий. А род у нас небольшой. А у тебя, говорят, рубрумитовая шахта есть?

— Да не, какая шахта. Шахта давно закрылась. У меня завод по производству древесных материалов, и мебель немного делаем. Как раз хочу развивать это направление. В каких отношениях твой отец находится с кланом Любецких?

— Думаешь, я знаю? — усмехнулась Оля. — Я вообще первый раз эту фамилию услышала. Но он порадовался, что ты с ними разобрался. Наверное, тоже какие-нибудь разногласия были. Я не спрашивала. Это брат во все дела посвящён, а мне никто ничего не рассказывает.

— Вот поеду в отпуск и встречусь с твоим отцом. Может быть, и найдём… общие темы.

Мне оставалось лишь догадываться, зачем Скавронский хочет со мной встретиться, но если он тоже враждует с Любецкими, тогда, скорее всего, речь пойдёт о неком сотрудничестве. И это было бы неплохо. В Первосибирске, кажется, многие поняли, что в городе появилась новая сила.

Я уже подумывал на досуге, а не сколотить ли свой собственный клан из тех, кто недоволен существующими порядками? Ведь рано или поздно перемирие с Когтем будет нарушено. Старик Любецкий был настроен откровенно враждебно во время нашего последнего разговора, и с поражением он так просто не смирится. Конечно, я бы мог и сам его прикончить, но если кто-то захочет помочь, возражать не стану.

— Ну вот и познакомишься с моей семейкой, — Оля опять продемонстрировала свою белоснежную улыбку.

— Похоже не то.

— Ну что попил чай? Пошли тогда. А то опять поздно ляжем, — Оля пересела на кровать и притянула меня к себе за руку. — Иди сюда. Награду, значит, захотел? Сейчас я тебе устрою.

Она повалила меня на кровать и, забравшись сверху, принялась расстёгивать мой китель, поцелуями спускаясь всё ниже по груди и животу.

Утром я хотел зайти к Пыжову и поговорить про капитана и его якобы вину, но мне сказали, что он уехал в дивизионный штаб. А вечером, после ужина подполковник сам вызвал меня.

Когда я вошёл, Пыжов стоял у окна, заложив руки за спину.

— Здравия желаю! — откозырял я. — По вашему приказанию прибыл.

— Присаживайтесь. Серьёзный разговор будет, — глухо произнёс Пыжов, его лицо выглядело ещё более серым и уставшим, чем обычно, и даже как будто новые морщины появились.

Я сел возле стола. Пыжов вернулся в рабочее кресло:

— Не угодили мы с вами, Озёров, генералам. Нас обоих убрать хотят.

Глава 24

Слова подполковника были неожиданными и вызвали массу вопросов, но он не стал долго мучить меня догадками, когда я поинтересовался, что всё это значит.

— В общем, командованию не понравилось, что мы закрыли бездну, — сказал Пыжов. — Меня обвиняют в превышение полномочий, повлекшее неоправданные жертвы среди личного состава.

— У нас четверо погибло. Во время «уборки» иногда больше потерь. Какие могут быть претензии? — недоумевал я. — Нам должны быть благодарны за том, что мы закрыли бездну.

— У генералов свои соображения. Я отправил людей на рискованную операцию, оставив форт без должной защиты. Вот в чём меня обвиняют.

— Нелепые обвинения. Два соседних форта разрушены сильнее, чем наш. Мы отбили атаку с минимальными потерями. Если генерал думает иначе, ему не мешало бы лично приехать сюда и узнать, что происходит на самом деле.

— Я тоже подумал было, что генерал Юрьевский белены объелся, а потом понял, что к чему. Он наедине сообщил мне, что готово отказаться от обвинений. Только условие поставил.