— Может, тогда заодно и расскажете, что за правила такие у вас.

— Видите ли, господин Озёров, эта часть города находится под покровительством клана Коготь. А за покровительство надо платить. Господин Давыдов задолжал нам крупную сумму, из-за чего расстался со своим предприятием. Надеюсь, у нас с вами не возникнет недоразумений. Мы дадим вам время, чтобы уладить дела с наследством, а через неделю поговорим с вами снова уже более предметно.

Что сказать, радушная встреча. Я домой добраться не успел, а какой-то клан уже дань требует. Что ещё, на хрен, за клан? Бандиты какие-то, но, похоже, непростые: вон, среди них даже аристократ затесался.

— А кто ваш главный? — спросил я. — Я хочу говорить с главным, а не с мелочью всякой.

На лице боярина появилась противная ухмылка:

— Клан наш возглавляет род Любецких, однако я не думаю, что вам стоит разговаривать с главным без крайней необходимости. Этот разговор не доставит вам удовольствия.

Любецкие, значит. Так я и подумал, когда речь про дядю зашла. Ну с этой сволочью я церемониться не собирался. Огляделся по сторонам. Никого. Место пустынное, людей нет. Как раз то, что надо.

— Тогда я вам скажу, что думаю по поводу ваших правил. Валите отсюда и не показывайтесь мне на глаза, если жить хотите.

Плотная воздушная стена закрыла полукругом нас с Гавриловым и Захаром. Над головой моей закружились потоки праны, закручиваясь в дымчатые сгустки. На меня уставились стволы пистолетов и автоматов.

— Не надо вот этого! Не надо, господин Озёров! — в тоне Глазунова чувствовалась неприкрытая агрессия. Вокруг боярина образовался кокон из песчаной субстанции и несколько длинных рыжеватых булыжников, по форме напоминающих наконечники копий. — Зачем вам идти по пути своего родственника? Жить надоело?

— Нет, это ты мне надоел.

Тёмные сгустки полетели в Глазунова и его спутников. В ответ копьевидные булыжники ударили в воздушную стену. Захлопали выстрелы.

В стоящем впереди внедорожнике образовались дыры, боевики, прожигаемые тёмными сгустками, падали на асфальт, один лежал и вопил, держась за ногу, испепелённую до колена. Оставшиеся в живых спрятались за минивэном.

Боярин продолжал посылать в меня острые камни. Его защита из песчаной пелены выдержала попадание нескольких тёмных сгустков. Но когда я создал два щупальца и стал колоть ими, мыслью направляя в нужную точку, кокон быстро распался, и Глазунов остался без защиты.

Воздушными потоками я поднял его над дорогой, а тёмные дымчатые змеи закрутились вокруг, грозя испепелить своим прикосновением. У боярина аж кепка слетала с головы, оголив лысину.

— А теперь слушай, что я тебе скажу. Сейчас ты со своими пешками садишься в машину, едешь к начальству и говоришь, чтобы ни к поместью Давыдовых, ни ко мне или моим людям ваш клан Ноготь или как вас там за километр не подходил. А если увижу снова, никого жалеть не буду. Таковы мои правила, которые действуют на моей земле. Уяснил?

— Я понял вас! — прохрипел Глазунов. — Передам Любецкому ваши пожелания.

Змеи исчезли, воздушные клещи ослабли, и Глазунов шлёпнулся на асфальт.

Потирая ушибленную ягодицу, он приказал оставшимся трём боевикам уезжать. Те затащили в минивэн мужика с испепелённой ногой, следом заскочил Глазунов, и машина, развернувшись, на полной скорости помчалась прочь. На дороге остался продырявленный внедорожник и то, во что превратились трупы, после соприкосновения с тёмной дымкой.

Мы с водителем и управляющим тоже вернулись в машину.

— Ну вы даёте, ваше сиятельство! — восхитился Захар. — Две секунды — и пол-отряда как не бывало! Вот это мастерство!

— Какой-то клан Коготь дань хотел с меня собирать. Это нормально? — поинтересовался я.

— А почему, как вы думаете, Дмитрий Семёнович в своё время набрал триста человек охраны? — ответил вопросом на вопрос Гаврилов. — А вот для того, чтобы всякому мудачью не платить. И мы ничего им не платили до поры до времени.

— А потом они предприятие забрали

— Ага, да ещё и артефакт хотят прихватить. Считают, мы им до сих пор что-то должны.

— Нет уж, хрен им, больше ничего не заберут, а предприятие вернут, как миленькие.

Захар развернул автомобиль, и мы, объехав трупы и внедорожник, помчались обратно.

— Вы разозлили Любецких, и теперь они вас тоже попытаются убить, — произнёс спокойно Гаврилов.

— Пускай пытаются. Так что там за клан Когтя? Рассказывай, что знаешь.

Пока ехали до поместья, Гаврилов объяснял, какие в Первосибирске царят негласные порядки. В данном вопросе он разбирался не удивление хорошо.

Всего здесь существовало два крупных клана: клан Когтя и клан Медведя. Первым руководил Василий Любецкий (похоже, тот самый, которому княгиня Жуковская задолжала денег), вторым — некий Борис Горбунов по кличке Череп.

В каждом клане состояли и члены боярских и княжеских родов, и обычные простолюдины. Занимались они всем подряд: как легальной коммерцией, так и незаконной деятельностью, вроде боёв без правил, подпольных школ магии, торговли палёным алкоголем, наркотой и даже людьми. Помимо всего прочего, они «покровительствовали» многим аристократам и предпринимателям, находящимся вне кланов, и от такого «покровительства» отказаться было невозможно.

Как Любецкие, так и Горбуновы издавна делили Первосибирскую губернию, имели связи как в местном правительстве, так и в Москве, и считали здесь себя полновластными хозяевами, из-за чего часто сталкивались лбами. Правда, сейчас у них было что-то вроде перемирия.

Однако не все местные аристократы платили дань этим гадам. К нескольким сильным княжеским родам кланы лезть не решались. Раньше и к Давыдовым не лезли, когда у тех охраны было под триста человека.

Я слушал Гаврилова, и невольно закрадывалась мысль, а не являлся ли и мой дядя одним из местных криминальных авторитетов? Слишком уж хорошо управляющий разбирался в таких вопросах, да и женат Давыдов был на представительнице рода Любецких, возглавлявших преступный клан. Подозрительно всё это. Но спрашивать я об этом сейчас не стал. Не самый подходящий момент, чтобы таких щепетильных тем касаться.

Мы выехали за город и в одном из посёлков свернули с главной дороги. По дороге остановились возле местного кафе, я взял кебаб, лимонад и ещё кучу всякого съестного. Хотелось попробовать всё, что только есть. Такими темпами и растолстеть было недолго. Сразу за населённым пунктом начиналась территория усадьбы Давыдовых, огороженная кованым забором. Вскоре я увидел белеющий среди берёзок большой дом.

Особняк Давыдовых был возведён относительно недавно, он имел множество пристроек и был стилизован под девятнадцатый век. Неподалёку стояли несколько зданий поменьше, у одного из которых рухнуло полстены. В глубине усадьбы виднелось ещё одно строение, более древнее. Гаврилов объяснил, что это — пустующий старинный особняк, где уже полвека никто не живёт.

Главный дом располагался боком к воротам, на площадке перед крыльцом стоял десяток автомобилей, в том числе два минивэна. Мы припарковались там же.

— И ты говорил, требуется небольшой ремонт? Да тут весь дом побит, — я вышел из машины и оглядел стены дома. В них были как пулевые отверстия, так и выбоины от чего-то помощнее, возможно, магических атак или гранат.

— Не всё так плохо, — возразил Гаврилов. — В западном крыле можно жить. А здесь только окна поставить. Остальное — фасадные работы, это уже не так критично.

— М-да, подумаешь, мелочи, весь фасад посечён.

— Хороший дом. Настоящая крепость! Стены рунической магией усилены, — объяснил управляющий. — Иначе тут камня на камне не осталось бы после стольких нападений.

Вот как, значит, у них это называлось — руническая магия. У нас для этого использовались артефакты.

Когда мы вошли в дом, нас уже встречали. Гаврилов мне ещё в поезде объяснил, что в особняке дежурит охрана, поэтому для меня это не стало сюрпризом. Обычных слуг смысла здесь держать не было, за усадьбой присматривали те, кто мог бы защищать её с оружием в руках. Остались только наиболее верные люди, и все они с момента гибели дяди жили в новом особняке и в старом пустующем.